Приветствую Вас Гость!
У природы нет плохой погоды
Каталог статей
Новые события
| Снова о мельнице братьев Парамоновых (0) |
Selena
15.12.2024| Не было, не было, ... и вот, ОПЯТЬ!(Посвящается Селене))))) (2) |
Alex272
03.08.2024| С днем Защитника Отечества! (0) |
Selena
23.02.2024| 23 февраля - праздник наших мужчин! (0) |
Helen
23.02.2024Новые добавления в фотоальбом
| Кирпич с клеймом "М" (1) |
rumarolog
05.10.2024| Старая вывеска. (0) |
Selena
09.08.2024| Окрестности Ростова-на-Дону. (2) |
Selena
08.08.2024| Трамвайная табличка (2) |
Selena
24.07.2024| Зерноградский районный Дом культуры (0) |
Selena
08.07.2024| Бочеев Владимир Александрович (0) |
Alex272
20.05.2024| Кафе "Чашка чая" (7) |
mimalstudio9917
31.12.2023| С НОВЫМ ГОДОМ! (0) |
Alex272
31.12.2023Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Форма входа
Поиск
Картинная галерея
Записная книжка
Полистать...
Новая запись:
| Перевод книги с русского на русский. 1907 год, История Покровской церкви (1) | |
Alex272
04.01.2023Последние комментарии (статьи, фото, события)
По истории к/т "Россия" у Вас неточность. Панорамный кин
sibuilo
16.12.2024
Я бы сказал "заброшена" без приставки "почти".
Alex272
15.12.2024
Сегодня это здание уж очень плохо выглядит. Да и сама мельница поч
Selena
15.12.2024
По датам открытия музея - возможно, до сентября 1939 года он работ
Selena
14.12.2024
Спасибо, мои дорогие! Я всегда с вами, даже если меня подолгу нет
Helen
04.12.2024
Присоединяясь к поздравлениям, сразу извиняюсь, что стихи пишу все
Alex272
02.12.2024
Alex, так у разных производителей очки со стёклами разной конфигур
Серго
02.12.2024
Ну, мы, не нарушая устоявшийся уже обычай, поздравляем нашу Елену
Selena
02.12.2024
Серго, мне, честно сказать неизвестно, чем украшал художник - люби
Alex272
02.12.2024
Да не "чёрные полумаски" это, а всего лишь стеклянные оч
Серго
01.12.2024
Статьи, очерки, зарисовки
| Статьи » Ростов со всех сторон » Из истории Ростова |
При использовании материалов сайта активная гиперссылка обязательна.
ПЕРВЫЕ ЧИСТКИ
| В последнее время, погружаясь в изучении архивных документов в атмосферу двадцатых годов прошлого века, читая чьи-то докладные, заявления, акты, распоряжения, жалобы, доносы, письма, я все больше стала обращать внимание не только на исторические факты и события, но и на, так называемый, человеческий фактор. Как жили, чем руководствовались в своих поступках, какими были люди первой четверти двадцатого столетия в условиях ломки старого государственного устройства и тяжелейшего строительства нового. Люди как люди, похожие на нас, со своими достоинствами и недостатками, но в тех сложных условиях перемен каждый человек стоял перед нравственным выбором, и каждого жизнь пробовала на прочность. Иногда казалось, что и выжить-то невозможно, но жизнь продолжалась, и люди умели приспосабливаться к ней, учиться, работать и даже находить в ней свои радости. ПЕРВЫЕ ЧИСТКИ Мы много слышали о репрессиях конца 1930-х годов, но мало знаем, что им предшествовало. По выражению В. И. Ленина, партии необходимо было «улучшение в смысле борьбы против разлагающих и пролетариат и партию влияний мелкобуржуазной и мелко буржуазно-анархической стихии. Чтобы осуществить такое улучшение, надо чистить партию от элементов, отрывающихся от массы, не говоря уже об элементах, позорящих партию в глазах массы». Первая «чистка» партии большевиков под руководством В. И. Ленина, состоялась вскоре после Октябрьской революции 1917 года, когда партия разрослась за счет множества членов, сомнительных с точки зрения старых большевиков. Но она не была столь заметной для широких масс, как вторая общепартийная («генеральная») чистка, которой руководил И. В. Сталин. В 1929-1930 годах прошлого столетия по решению ХVI партийной конференции (апрель 1929 г.) в постановлении о чистке говорилось, что она должна сделать партию более однородной, беспощадно выбросить из рядов партии все чуждые ей, вредные для её успехов элементы. Она носила открыто классовый характер, проходила как открытое масштабное общесоюзное мероприятие, заключаясь в широкой кампании травли старой интеллигенции и дореволюционных специалистов. Необходимость чистки мотивировалась трудностями социалистического строительства и засоренностью госаппарата враждебными советской власти, классово-чуждыми элементами: от элементов разложившихся, извращающих советские законы, до растратчиков, взяточников, саботажников, вредителей и лентяев. Чистка 1929-1930 гг. была распространена уже и на беспартийных служащих советских учреждений. Инструкция наркомата рабоче-крестьянской инспекции делила всех «вычищенных» из советского аппарата на три категории. К первой категории, согласно инструкции, относились лица, наносящие своей работой безусловный вред интересам рабочего класса и не подлежащие исправлению. Вычищенные по первой категории лишались всех прав на пособие, пенсии, работы, выселялись из квартир. Ко второй категории были отнесены лица, которых вредно оставить на работе в данном учреждении или местности, но у них есть еще возможность исправиться. Поэтому вторая категория давала возможность получить работу в учреждениях другого типа или в другой местности (на периферии). В третью категорию попадали те, кого не следовало использовать в дальнейшем на ответственных должностях, но которым, без вреда для советского государства, могла быть предоставлена работа технического порядка в этих же или других учреждениях и предприятиях. Третью категорию понижали в должности. Чистки местного, учрежденческого уровня становились зачастую одним из способов сведения личных счетов, являясь на государственном уровне методом борьбы с инакомыслием в масштабах всей страны. О начале чисток в организациях печатали объявление в краевой газете «Молот».   Также в Бюро Бюро Жалоб при рабоче-крестьянской инспекции (РКИ), которое имелось в каждом районе Ростова, приветствовалось любое донесение о «чуждых элементах» и тщательно проверялось. К сожалению, среди населения находилось немало граждан, «сигнализировавших» о своих начальниках, сослуживцах, соседях – всех, на кого таили обиду, чье место или жилище хотели занять, кому просто завидовали. Иногда донесение являлось проявлением лояльности и преданности советской власти. Например, в марте 1930 года заведующий железнодорожной телеграфной конторой очень красивым мужским почерком написал в Ленинское районное Бюро Жалоб письмо следующего содержания: «Тов. Крамин, работавший в железнодорожном почтово-телеграфном отделении, заявил, что в его учреждении пренебрежительно относятся к выдвиженцам. Краткие данные, добытые опросом тов. Крамина, мы прилагаем при сем и считаем необходимым расследование с Вашей стороны этого вопроса. Зав. Т. К. Ст. инспектор …» (подпись неразборчива). Казалось бы, ерунда, мелочь, но по каждому, даже такому пустяковому донесению, назначалось расследование, однако, справедливости ради, стоит отметить, что не всегда следствие было на стороне доносчика. Одна из учительниц поселковой (Бойсугской) школы гр. Ушакова написала кучу жалоб на всех сослуживцев и, особенно, на начальство, о том, что в коллективе ей устроили травлю, постоянно придираются, хотят уволить, и все потому, что они «чуждые элементы» советскому строю. При расследовании выяснилось, наоборот, коллектив страдает от женщины-истерички, которая к тому же, оказалась растратчицей казенных денег, собранных с учеников на учебники, и сама была подвергнута суду, но отделалась условным сроком. Проводившая расследование комиссия была возмущена тем, что ей пришлось тратить время на обычную кляузницу и склочницу, и оставила ее жалобы без внимания. Другое похожее расследование было проведено осенью 1929 года на самой большой ростовской обувной фабрике им. Микояна. Фабрика всего три года, как была введена в действие и, несмотря на то, что нуждалась в квалифицированных рабочих и административных кадрах, устроиться на нее было очень трудно. На тот момент фабрика была механизирована новейшим оборудованием, освоить которое умел не каждый, но попасть на эту работу желали многие. В это время в Ростове ликвидировались другие мелкие обувные предприятия, и директор одного из них – Колесников И. В. - во время передачи имущества обувной фабрике им. Микояна, сумел договориться о переводе нескольких административных и рабочих единиц на новые рабочие места. В том числе и себя самого. Деятельность новоиспеченных сотрудников не понравилась фабричным работникам, и в местной газете «Трибуна обувщика» они поместили заметку с требованием, чтобы рабоче-крестьянская инспекция и контрольная комиссия проверила все факты протекционизма и воздала всем по заслугам. Однако когда комиссия закончила свое расследование, она признала Колесникова И. В. невиновным, а виновной назначила администрацию фабрики. Редактора же фабричной газеты зачислила в склочники и вывела из состава редколлегии. При всем драматизме подобных событий случались и курьезы. Случай в издательстве. Такая значимая организация, как издательство краевой газеты «Молот», могла считаться органом госаппарата, так как являла собой рупор всех декретов, постановлений и директив советского государства. В каждом районе Ростова была своя контора газеты «Молот». Весной 1929 года издательство, как и другие учреждения, подверглось чистке по выявлению в его рядах тех самых «чуждых элементов». Согласно постановления городской комиссии по проверке личного состава редакций и издательств, в апреле была выявлена и уволена конторщица-трактовщица Ленгородского отдела некая гр. Л. П. Оголева. Полагаю, ее обязанности включали в себя прием и корректировку писем от населения Ленгородка, проведение подписной кампании и прочей бумажной работы. В чем провинилась бедная Л. П. Оголева, осталось неизвестным. Возможно, в ее происхождении были чужеродные пролетариату корни. К примеру, гонениям подвергались родственники священнослужителей, зажиточных крестьян и просто домовладельцев. «Вычистили» гр. Л. П. Оголеву по третьей категории, что позволяло ей работать с понижением в должности. Вероятно, должности ниже не было, поэтому гр. Л. П. Оголеву уволили и отправили на Биржу Труда. Подписавший приказ о ее увольнении, зам. зав. (заместитель заведующего) издательством газеты «Молот» А. Б. Арутинов, тотчас же послал запрос на Биржу Труда, чтобы им прислали другого сотрудника. Другого сотрудника, точнее, сотрудницу, прислали только через месяц: 22 мая того же 1929 года на должность конторщицы-трактовщицы Ленгородского отделения была зачислена гр. Николаева с месячным испытательным сроком. Но, видимо, гр. Николаева, проявила себя настолько никудышным работником, что срочно был сделан новый запрос на Биржу Труда с требованием прислать работника, знающего газетное дело. 13 июня с Биржи Труда по новому запросу издательства прислали соответствующего работника, которым оказалась… уволенная в апреле гр. Л. П. Оголева. В тот же день, не на шутку перепуганный зам. зав. издательством «Молот» А. Б. Арутинов, отправляет служебную записку в группком (групповой комитет) Союза Печатников, в которой излагает ситуацию с двумя присланными с Биржи Труда сотрудницами и спрашивает, можно ли принять на службу бывшую работницу Л. П. Оголеву, подвергшуюся недавней чистке. Союз Печатников, следуя инструкции, которая предписывает безоговорочно принимать предложения Биржи Труда, дает разрешение вновь принять на прежнюю должность конторщицы-трактовщицы Ленгородского отделения гр. Л. П. Оголеву. Все разрешилось к всеобщему удовлетворению: зам. зав. А. Б. Арутинов вернул себе толкового работника, а гр. Л. П. Оголева – свою работу. И все бы хорошо, но через полгода в конце января 1930 г. Комиссия Северо-Кавказской краевой рабоче-крестьянской инспекции в ходе проверки выполнения постановления Краевой Комиссии по чистке советского и хозяйственного аппарата по г. Ростову-на-Дону обнаружила в издательстве газеты «Молот» «вычищенную» ранее гр. Л. П. Оголеву и тотчас зачислила Издательство в "черный список" учреждений, не выполнивших постановления Комиссии по чистке. Бедный зам. зав. издательством А. Б. Арутинов снова схватился за голову и бросился писать новое письмо в Бюро Жалоб РКИ, в котором подробно изложил всю историю с увольнениями. Он написал, что как только всем руководителям госучреждений поступило постановление комиссии по чистке, оно было им немедленно выполнено. Подвергшаяся чистке по 3-ей категории конторщица-штамповщица Ленгородского отдела Л. П. Оголева, была уволена в 24 часа. Но в связи с этим, освободилась вакансия, которую было некем восполнить. Издательству пришлось обратиться на Биржу труда с просьбой прислать работника. Присланная работница гр. Николаева, с работой совершенно не справилась, и издательство вынуждено было отказаться от зачисления ее на постоянную работу, и снова сделало запрос на Биржу Труда о другом работнике, а им прислали «выщиченную» гр. Л. П. Оголеву. Не решая самостоятельно вопрос о приеме ее на работу, Издательство обратилось в несколько вышестоящих ответственных инстанций с вопросом, как поступить в данном случае. И только после указания ответственных организаций на то, что Издательство обязано принимать предложения Биржи Труда, гр. Л. П. Оголева была вновь принята на работу. Поэтому Издательство считает, что оно ошибочно включено в группу учреждений, не выполнивших постановления комиссии по чистке. А в соответствии с вышеизложенным, издательство просит сообщить, что же теперь делать с гр. Л. П. Оголевой? К письму прилагается характеристика ее как добросовестного, аккуратного и честного сотрудника, знающего свое дело. И подпись: 30.01.1930 г. Зам. зав. издательством газеты «Молот» А. Б. Арутинов. На первой странице письма поверх текста наискосок красными чернилами было начертано: «Написать «Молоту» письмо с указанием, что органы РКИ не занимаются только тем, чтобы тратить средства, а занимаются очищением госаппарата». Фраза, ни о чем не говорящая, никакого решения не выносящая. Но через две недели ответ издательству все же был дан - написанный синим карандашом на четвертушке тетрадного листка корявым почерком. Из набора сухих казенных фраз было понятно, что, несмотря на то, что все стороны закона в увольнении гр. Л. П. Оголевой, а равно, как и приеме ее вновь на прежнюю должность по предложению Биржи Труда, были соблюдены, Бюро Жалоб РКИ, все же считает политически неправильным оставить гр. Л. П. Оголеву в этой должности, т. к. это вызовет у окружающих ложное понимание целей чистки, проводимой органами РКИ. Ответ был получен и привел в смятение заведующего Ленгородским отделом издательства газеты «Молот» - непосредственного начальника гр. Оголевой. Он срочно написал ходатайство зам. зав. Издательством А. Б. Арутинову о том, чтобы уволить гр. Оголеву не немедленно, а через две недели, в начале марта, объясняя свою просьбу возможным срывом проходящей подписной кампании, потому как, кроме гр. Л. П. Оголевой проводить ее в Ленгородском отделе некому, а сам он не очень компетентен в подобной работе. Окончание этой истории состояло в письменном заверении зам. зав. Издательством А. Б. Арутинова Бюро Жалоб РКИ о том, что «конторщица-трактовщица Ленгородского отделения газеты «Молот» гр. Оголева Л. П. обязательно будет уволена, но не немедленно, а 5 марта сего года, т.е. по окончании подписной кампании на данный месяц». Дальнейшая судьба бедной женщины неизвестна. В 1932 году издательство "Молот" переехало во вновь выстроенное здание на пр. Буденновском, в связи с чем в одноименной газете был напечатан материал. К этому времени заместитель заведующего А. Б. Арутинов сам стал заведующим издательства газеты "Молот".  «Генеральные чистки», по сути, не прекращались со времени установления советской власти и проводились в течение многих лет. Третья «генеральная» чистка 1933 года проводилась под тем же девизом очищения партии от классово-чуждых и враждебных элементов, двурушников, открытых и скрытых нарушителей железной дисциплины партии и государства, перерожденцев, сросшихся с буржуазными элементами, карьеристами и шкурниками, а также морально разложившимися элементами, роняющие своим неблаговидным поведением достоинство партии. И эта мотивировка мало отличалась идеей от предыдущих. Только постепенно организаторами чисток становились наиболее бюрократические и низкопробные элементы партии, а жертвами – наиболее верные и преданные революционным традициям старшие революционные поколения. И у людей, пытающихся честно строить новое общество, чистки больше не вызывали энтузиазма, потому что увольняли добросовестных работников, без которых любое строительство как нового государства, так и просто нового здания, существенно затруднялось. К примеру, в 1930 году новостройки города объединяли одни и те же проблемы. Квалифицированных прорабов, десятников и даже рабочих катастрофически не хватало. Планы построек срывались, дома строились не один, а два или три года. Причинами невыполнения сроков были не только несвоевременная подача стройматериалов, но и частая смена прорабов, их низкое, не очень грамотное в строительном деле образование, а также пьянки, прогулы, отсутствие рабочей дисциплины. Рабочие, набранные по случаю, не умели, а порой, и не хотели работать. Но умели воспользоваться удачной возможностью устранения неугодных начальников. На строительстве жилого кооператива «Красный Микояновец» некий техник Мухин был слишком требователен к рабочим, и они написали на него донос как на «чуждого элемента». Последовало разбирательство, ничего такого «чуждого» в биографии техника Мухина найдено не было, но драгоценное время строительного сезона было упущено. И таких историй было великое множество. Всего же, по озвученным И. В. Сталиным данным, с 1921 по 1933 гг. в результате чисток было исключено из партии 800000 человек. Советская власть боялась врагов - тех, кого всего лишила и обездолила. Боялась, что проникнув в партийные ряды, они будут мстить. Нельзя с уверенностью утверждать, что этого не было. Случаи вредительства проявлялись, порой, в умело скрытом саботаже или попустительстве, но пострадало много людей, пытавшихся честно сотрудничать с советской властью. Партийные чистки нашли отражение в творчестве советских художников И. И. Кабакова «Проверена. На партийной чистке».  К. И. Финогенова «Чистка партии».  Фактически очередной чисткой стала кампания по «проверке и обмену партийных билетов» 1935-36 гг., проводившаяся под девизом усиления бдительности после убийства С. М. Кирова (1.12.1934г.) Она уже тесно смыкалась с так называемым «большим террором», когда утеря партбилета почти приравнивалась к преступлению и грозила отправкой в лагерь. Официально практика «чисток партийных рядов» была отменена на XVIII съезде партии в 1939 году. Источники: документы ГАРО, газета "Молот"(1930-31), репродукции картин - из интернета | |
| Категория: Из истории Ростова | Добавил: Helen (21.03.2018) | Автор: Игнатова Елена | |
| Просмотров: 2175 | Нравится: 0 | Комментарии: 3 | |
| Всего комментариев: 3 | ||||
| ||||
Copyright MyCorp © 2024 | 